Поэт мечтает быть известным,
Чтоб помнили его.
Пусть двадцать семь веков пройдёт,
Чтобы читать его не перестали.
Таким поэтом был Гомер.
И наш поэт известным быть мечтал.
Мы так его и назовём,
Скорее с юмором, чем с почитаньем.
Наш Гомер писал, творил.
Свободен в жизни был.
За женщинами бегать не хотел,
Но всё же их любил.
Красивых женщин много,
И достоинств много их.
Но наш герой не утруждался
Достоинствами их.
Ведь он поэт, поэтому
Лишь красотою любовался.
Как скульптор, только видел
Внешность их.
И вот…
С ребятами гуляли в праздник,
К девчонкам заскочив.
И вместе отмечать
Уговорили их.
Гомер красавицу приметил,
Отметил и фигуру, и лицо,
В застольных разговорах
Стал жадно взгляд ловить её.
Девчонка сразу поняла.
И в танце, веселясь, сказала,
— Ко мне не надо приставать.
Я не такая.
Она, как в песне про виденье,
Явилась Ангелом к нему.
Гомер уже влюбился.
И вдруг нельзя любить ему.
Её мы Белоснежкой назовём.
И не по виду, а по сердцу.
Она вниманье привлекала
Скорее только красотой.
Мужчины ей клялись в любви,
Свиданья часто назначали.
И наш герой таким же стал,
Чтобы согреть её вниманьем.
Дарил подарки по желаньям.
Всех мужиков отвадил от неё.
И даже о стихах своих, не вспоминая,
Старался прихоти исполнить все её.
И вот сумел…
Добиться близости её.
Настала ночь…
Его ждала её награда.
Она преобразилась в миг.
И охала и извивалась.
Она твердила лишь,- Ещё! Ещё!…
Она была его!
Но стоило лишь утру наступить,
Как будто не было
Ухаживаний и подарков.
Как будто ничего.
Ни поцелуев, ни улыбок.
Лишь ветер с губ холодных слов,
— Всё было хорошо.
И дальше лишь о том, что надо сделать.
Она, как Белоснежка вся в делах,
Спокойна, холодна.
Какая красота!…
Но всё покрыто снегом.
Но ночью, как по волшебству,
Она горячей Афродитой становилась,
И снова страстью возгораясь,
И требуя, — Ещё! Ещё!…
Как будто утром
Страсть её уходит в Солнце.
А вечером всю страсть
Обратно Солнце отдаёт.
Гомер наш понимал, — Она не любит.
Это лишь влеченье.
Тогда на разговор
он Белоснежку вызвал.
И что она ему сказала,
— Ты прости. Мужчину я любила…
От той любви с ума сходила…
И всю себя ему я отдала.
— Ребёнка я ждала,
А он подлец ушёл.
Я выгорела как свеча…
Не знаю я, что с сердцем стало.
— Ведь ты хороший парень.
И любишь ночью хорошо,
И помогаешь.
Ты знаешь? Я пользуюсь тобой…
Гомеру стало многое понятно.
Но сердцу больно от того,
Что полюбил бесчувственную бабу.
Как быть теперь ему?
Жить с нею и беситься от того,
Что только телом лишь владеешь ночью.
Или уйти и стать таким же подлецом,
Который бросил…
Разбили сердце ей. — Она разбила тоже.
И не из мести.
Просто от того,
Что сердце человека – лишь одно!
И он решил,
Что люди говорили так давно:
«Стерпится – слюбится».
Так жил, терпел, но время шло…
Стал замечать её он недостатки.
Терпенье кончилось, и он ушёл,
Поняв, что без любви
Не будет счастья в ласках.
Гомер теперь свободен в жизни был.
И снова он писал, творил.
За женщинами бегать не хотел,
Но всё же их любил.
В красивые глаза смотрел
И ничего не видел.
Жить без любви он больше не хотел,
Но и любви не видел.
Как в женщине узнать любовь?
Дано не каждому такое.
Но с возрастом уже не бросишься в любовь,
Как в омут с головою!