В Малькане появились стенды районных газет Ленинъя и Авангард, где люди могли узнать новости в стране и решения собраний. Установили около сельсовета репродуктор, и он работал четыре часа в день.
Отец Татьяны с Александром так и не нашли общего языка, а после вечера, когда поспорили, так совсем как чужие стали. Было это летом тридцать шестого.
В тот вечер Иван пришёл их проведать, пообщался с внуком, но видно было, что он озабочен чем-то. Поужинали, стали общаться. Разговор перешёл на колхозные дела. И стал Иван спрашивать Александра.
– Что происходит, Саня? Кому мешала область? Зачем стали делать республики?
– На этой территории живёт много удмуртов. Вот и решили поддержать их. – Саня говорил спокойно, со знанием дела.
– А русские значит стали не нужны?
– Почему же не нужны?
– Ты читал вчерашнюю газету Ленинъя? – Саня кивнул. Иван продолжал. – Пишут, что все должны учить удмуртский язык и общаться на нём, документы писать на нём. Школы будут учить на удмуртском языке. В учреждениях должны работать не менее половины удмуртов. – Иван повысил голос. – И это решение партсобрания. Вы там совсем с ума посходили что ли в своём сельсовете?
– Иван Фёдорович, это – Удмуртия. Да, есть перегибы. Но говорить дома можно на родном языке. Это только на работе будут следить за языком. И что плохого, если в Удмуртии будут говорить на удмуртском? Вы против решений партии?
– Что ты заладил, – партия, партия. Эти земли заселяли казаками, чтобы был русский язык, Россия… А знаешь Саня, что будет потом?… Русские, кто не захочет стать удмуртами, уедут отсюда. Удмурты будут у власти и окончательно выживут русских. И будет государство Удмуртия. Это же развал страны. Предательство.
Александр повысил голос. – Ну, Вы! Это называется – злостная кулацкая пропаганда. И попрошу, чтобы в моём доме не было этих разговоров. Нас предупреждали пресекать любую агитацию против решений партии.
Но Иван продолжал. – Ты посмотри, во что они превратили Татьяну… А в чём виноваты дети, которых ты похоронил? А ради чего? До колхозов мы тоже работали. Но мы работали с радостью, потому что для себя. Жили как люди и страну не делили. И говорить не боялись. А сейчас вокруг НКВД и ГПУ. И все сидят по домам и молчат. Не страна, а тюрьма!
Саня встал. – Иван Фёдорович, я попрошу Вас покинуть мой дом.
– Я уйду. Но ты запомни мои слова. – Иван взял кепку и ушёл…
Продолжение – Глава 9. Не приняли.